«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г. - Алексей Владимирович Олейников

Осенние операции также были весьма кровавы. Например, германские дивизии армейской группы Э. Бем-Эрмоли и Южной германской армии потеряли с 8 по 18 октября почти 10 тыс. человек[152]. Русские потери на Стрыпе в ноябре – декабре составили: для 9‑й армии – до 22 тыс. человек, для 7‑й армии – до 25 тыс. человек[153]. 3‑я Кавказская стрелковая бригада захватила 1,5 тыс. пленных.

Конечно, ключевое значение для потерь австро-германцев в кампании 1915 г. принадлежит Карпатской операции. В ходе последней (январь – март) их потери составили до 800 тыс. человек[154]. Одна лишь германская 1‑я пехотная дивизия в этот период оставила в Карпатах 10 тыс. человек – полностью сменив состав. Общие потери русских войск Юго-Западного фронта – до миллиона человек[155].

Соотношение общих потерь[156] в кампании 1915 г. иллюстрирует тот факт, что Русский фронт был в этот период для Германского блока главным.

Так, по авторитетным данным французских военных специалистов, германская армия потеряла в 1915 г. на Русском фронте 1 млн человек (в то время как на Французском – 721 тыс.), австро-венгерская – 1 млн 252 тыс. человек[157] (на других фронтах – Итальянском – 181,6 тыс. человек, Балканском – 29 тыс. человек), турецкая – до 100 тыс. человек.

В итоге, воюя с огромными проблемами в плане вооружения и снабжения, отступая, русская армия в кампании 1915 г. нанесла странам Германского блока урон в 2 млн 350 тыс. бойцов.

Причем потери этого года были самыми тяжелыми для всех государств блока за всю войну. Давая оценку германским потерям на Востоке в 1915‑м, подполковник Лярше отмечал, что факт потери миллиона человек для немцев – «свидетельство качеств армий великого князя Николая»[158].

Соответственно, германская армия потеряла на Русском фронте 58 %, австро-венгерская – до 86 %, турецкая – до 30 % от всех своих боевых потерь за год.

Особенно разительно цифры потерь врага смотрятся при сопоставлении с количеством оттянутых войск противника – имея на своем фронте менее 50 % от всех пехотных дивизий Четверного союза, русская армия нанесла врагу ущерб более 67 % от потерь вооруженных сил Германского блока за год.

Тяжелейшими были потери русской армии: менее всего информации сохранилось как раз за рассматриваемый период.

Э. Фалькенгайн пишет, что «в три месяца одними пленными русские потеряли около трех четвертей миллиона»[159].

Архивные материалы относительно пропавших без вести дают следующую картину[160]:

Итого – до 518 тыс. человек. Это явно неполные цифры.

Практически совпадают цифры относительно пленных у Э. Фалькенгайна (750 тыс. пленных за три летних месяца), в материалах Рейхсархива (850 тыс. за три с половиной месяца[161]) и Н.Н. Головина (с 1 мая по 1 ноября – 976 тыс. пленных). Последние цифры в целом можно взять за основу.

Н.Н. Головин общие потери русской армии за тяжелейший и кризисный для России 1915 г. определяет равными около 3 млн 300 тыс. человек[162].

Хотя стоит отметить, что в иностранной литературе встречаются более низкие цифры потерь русской армии за 1915 г. – два миллиона человек и даже несколько меньше[163].

Не будет ошибкой признать общие потери русской армии (убитые, раненые, пленные и пропавшие) за 1915 г. равными 3 млн человек.

Эти цифры с цифрами потерь противника соотносятся неплохо. Как известно из военной истории, главные потери войска несут не в сражении, а в отступлении после его окончания под воздействием преследования противника.

Общие соотношения и цифры потерь во время проведения войсковых операций были в целом сопоставимы, не выходя из рамок, предусмотренным военным искусством для Первой мировой войны.

Так, общие потери 4‑й австрийской армии за 15‑дневный срок (с 19 августа по 2 сентября 1914 г., стиль новый) в неудачном для русских Томашовском сражении (северный фас Галицийской битвы) достигали 40 тыс. человек, в том числе 20 тыс. пленных, т. е. 20 % штатного состава; 5‑я русская армия потеряла в этом сражении до 30 тыс. в том числе 10 тыс. пленными, т. е. 25 % состава. Германцы в 1918 г. также потеряли 20 % личного состава своих армий за 10 дней мартовского наступления на Французском фронте[164]. И в 1915 г. наступление германской армии А. Макензена также стоило немцам 20 % потерь группировки. Законы военного искусства едины для всех – вышеприведенные цифры это доказывают. Один из законов военного искусства гласит, что равные по качеству армии и несут примерно равные потери.

Несколько более высокие цифры потерь русской армии в 1915 г. по сравнению с противником объясняются прежде всего ее недовооруженностью.

Говоря о более высоких русских потерях по сравнению с противником, следует отметить, что тот факт, что германцы владели инициативой и были в основном активной стороной боевых событий, что предполагало для них возможность создавать любое оперативное усиление на направлении удара – массировать силы и средства, превзойдя на значимом участке противника и в количестве бойцов, и создав мощный огневой кулак. И, разумеется, нанести врагу более тяжкие потери – ведь артиллерия окончательно стала «Богом войны»! Да и в целом следует признать, что германцы в Первую мировую войну тактически воевали лучше всех (включая англо-французов – те тоже несли более тяжелые, чем немцы, потери). Управление, огневая мощь и тактика – вот три козыря германской армии времен Великой войны. Другое дело, что череда ненужных побед немцев привела их в итоге к поражению.

Предвзятое отношение мировой историографии к Русскому фронту наиболее ярко выразилось именно в сфере военных потерь. Так, все знают «Верденскую мясорубку» на Французском фронте 1916 г., когда германцы за год боев потеряли до 500 тыс. человек. Но Русский фронт 1915 г., отнявший только у германцев в два раза больше людей, никто не называет «Русской мясорубкой 1915 года». Это лишнее доказательство устоявшихся в историографии клише и штампов и яркая иллюстрация всегда применявшейся к военным усилиям России западной политики двойных стандартов.

3.3. Войсковые переброски сил германского блока на русский фронт

На начало кампании вооруженные силы Российской империи, противостоявшие силам трех империй, оттягивали на себя в совокупности из 193 пехотных дивизий (117 германских, 60 австрийских, 16 действующих турецких) 94, то есть более 48 % их вооруженных сил. С остальными 51 %, в свою очередь, сражались силы Франции, Англии, Бельгии, Сербии и Черногории.

Причем из этих 94 дивизий 83 австро-германские, то есть приблизительно столько же войск, сколько в то время было сосредоточено на англо-франко-бельгийском Западном фронте и с тенденцией к наращиванию сил именно на Русском фронте.

На Русский фронт для достижения своих целей германцы направляли лучшие войска, многочисленную артиллерию и технические средства, неограниченный объем